Валерий

Валера учит персидский, имеет оконченное музыкальное образование по классу саксофон, любит оперу и хочет быть президентом. Валере двадцать лет и десять месяцев. Обычно он приветствует меня, вскидывая руку в нацистском приветствии. Я почти никогда не понимаю, шутит он или говорит серьёзно. 

Про Иран. 
Валера учит персидский почти полгода: "Это получилось случайно: мне предложили позаниматься, и я согласился, — говорит он. — Языку меня учит мужчина, который восемь лет жил в Иране. Сейчас я набираю словарный запас и перевожу тексты. Читаю сборник рассказов для детей про яблоки, груши и воробьёв. Потом буду читать иранские газеты, смотреть фильмы и слушать радио на фарси. Это интересно: алфавит не похож на привычные кириллицу или латиницу, и для мозга полезно начать читать справа налево. Язык похож на татарский, башкирский и турецкий".
"В фарси есть несколько шрифтов, которые я сейчас учусь различать визуально: это насх, самый распространённый шрифт для записи большинства языков, использующих арабский алфавит:

Безнажимный насталик, более распространённый именно в Иране: "Преподаватель говорит, что всего два процента арабов могут понять это письмо. Иранцы гордятся им как своим культурным наследием", — говорит Валера.

Вот небольшая подборка интересных слов на фарси:

универ

Санкт-Петербург

Валера учится на химическом факультете, и язык может во многом ему помочь: "В Уфе мало специалистов, которые знают специальный, технический персидский, — говорит он: — Потому что каждый может выучить английский, а фарси кажется пугающе сложным и непривычным. Вообще я учу персидский, потому что между Россией и Ираном существует соглашение в нефтедобывающей сфере. А химик — это вечная профессия. Люди промышленности нужны при любой власти", — считает Валера.
Про историю и политику.
Валера интересуется и тем, и другим: "Я просто изучаю литературу. Не ту, что дают в универе, а ту, которая интересна лично для меня", — говорит он.
"Было ли раньше лучше? Когда родители говорят, что в 70е-80е годы было лучше, для многих из них это действительно было так, — говорит Валера. — В отличие от других лидеров, Брежнев, например, не использовал тезис о том, что наши дети будут хорошо жить. Он говорил, что при коммунизме мы будем жить хорошо. За хорошую жизнь тогда мы расплачиваемся плохой или средней жизнью сейчас. Но я не понимаю, когда люди говорят, что один лидер в чём-то виноват: они ведь сами не жили в те года. Нельзя прочитать только одну историю партии или ознакомиться с мнением только одного автора: в таких вещах нужно рассматривать несколько точек зрения и всё взвешивать".
"Какое для меня самое эпохальное событие? Думаю, это Вторая мировая война и Октябрьская революция, — говорит Валера. — Вторая мировая по масштабности самая крупная из войн, и, надеюсь, такого больше не будет. А после революции жизнь многих людей повернулась на 360 градусов. В истории нет наклонения сослагательного. Не может быть такого: она бы в любом случае не пошла по другому пути. К революции у меня отношение нейтральное. Она была, и всё. Историю надо уважать".
Про День Победы.
"Не все знают, что такое георгиевская лента, — говорит Валера. — То, во что превратился праздник — это следствие того, что праздник так популяризовали. А популяризовывают его так, потому что популяризовывать, видимо, больше нечего. Я не против девятого мая, но это грустный праздник со слезами на глазах. Этот день можно отмечать, нося цветы на могилы, смотреть фильмы о войне и поздравлять ветеранов. Вспоминать про них, кстати, можно не только раз в год. Можно собирать им средства на достойную старость".
В будущем Валера хочет баллотироваться в президенты, создать свою партию или просто податься в политику: "Такая мечта у меня с детства. Я слышал от родителей, какая говёная у нас власть. И это на протяжении уже двадцати лет. Думаю, можно что-то поменять, — говорит Валера. — Выборы? Это сложная тема. Они сколько уже идут, с 91го года ничего не меняется. В 2000 году Путин, может, и был необходим: отрицать это глупо. За 2000-2008 года за многое ему можно сказать спасибо. Когда он изберётся - не если, а когда - ему за эти шесть лет нужно будет обосраться, но найти нового преемника: во-первых, он уже приелся, а во-вторых, власть развращает людей. Вертикаль власти выстроена такая мощная, что его уже никто не скинет, — говорит Валера. — На выборы я пойду, но за кого буду голосовать, не знаю. Россия не катится вниз: она уже скатилась. Вопрос только в том, поднимется ли она. Это зависит от того, когда люди у власти поймут, что заботиться нужно не только о себе, но и о людях, которые являются их соотечественниками".

Вообще Валера за демократию: "Это самое важное. Я не за суверенную американскую демократию: для меня это более идеалистическое понятие, — говорит Валера, — человек может развиваться как угодно: в творчестве, науке... У человека должны быть все свободы.

Если человек хочет спать с мужиком при условии того, что он мужик — пусть спит. Если ты женщина, и чувствуешь, что тебя унижают — пожалуйста, говори об этом. Если человек хочет поменять пол — пусть меняет.  Это личный выбор каждого. Современная наука установила, что гомосексуальность — это не отклонение. Сексуальная ориентация человека никогда не будет для меня определяющим, но я также не буду говорить, что гомофобы — это не люди. Когда границы гомофобии не выходят за пределы ментальной ненависти, это приемлемо. Хотя это, конечно, плохо — как и расизм. 

Человек вообще должен делать то, что хочет. Но в рамках закона. Хочет критиковать власть? Пусть критикует. Но если он берёт камень и идёт и намеренно кидает его в какого-то человека в качестве протеста — это уже правонарушение".
Есть несколько важных глобальных проблем, которые беспокоят Валеру: "Дети в Африке голодали всегда. Экологию — нахуй. А политика в Украине заебала всех уже четыре года назад, поэтому про это я даже говорить не буду, — задумывается Валера: — Одна из самых глобальных проблем — это то, что люди болеют СПИДом. Людям не хватает чувства страха за то, что они могут заболеть. Нужно говорить об этом: о том, что ты можешь скончаться за год-два, будешь сидеть на препаратах и блевать своими внутренностями. СПИД — это не только половые контакты без защиты и пускание по вене, но и переливание крови, татуировки, маникюр. Он есть везде. Каждому, кто испытывает дискомфорт или имеет желание провериться, нужно обязательно сделать тест. О таких темах стоит говорить: многие ведь занимаются сомнительными вещами".
Про ценности. 
"Конечно, деньги. Мы же живём в капитализме, — говорит Валера. — Человеку легко говорить, что не в деньгах счастье, когда у него их куча. Вопрос в другом: будешь ли ты счастлив с этими деньгами? Главное, чтобы деньги были. Чтобы ты, если что, мог вытирать сопли и слёзы купюрами. Потому что когда у тебя нет денег — ты никто. Сейчас это так". Ещё Валера говорит, что для него важно иметь семью: "Те, кто хочет иметь детей — пусть имеют. Кто не хочет — пусть не имеет. Семья — это скорее необходимость, она больше для душевного успокоения: жить в одиночестве сложно. Но к браку сейчас слишком легко относятся: повстречались год-два, и уже окольцовываются. Люди слишком упрощают этот процесс. Для меня брак — это с одной женщиной, и надолго. В лучшем случае — навсегда. И вообще, какое может быть планирование семьи в 20 лет, когда у тебя ничего нет? Нужно иметь жильё, какой-то фундамент, и уже потом заводить семью и детей. Но когда ты старый и больной, и у тебя проблемы со здоровьем, ты же не захочешь отдавать деньги государству, когда будешь умирать? Нужно куда-то сплавить капитал, и чтобы жило твоё дело. В таком случае хорошо, если у тебя есть преемники.

Нельзя уходить из истории, чтобы тебя забывали сразу".

Про веру.
"Блин, это сложно, — говорит Валера. — Когда человек понимает, что скоро скончается, он, естественно хочет думать, что там что-то есть. Я допускаю, что рай и ад есть, но для каждого он свой — не как в исламе или христианстве. То есть, ты можешь снова попасть в свою же жизнь, если она была для тебя раем. Или адом. Никто не хочет уходить в пустоту: люди ищут что-то для успокоения души. Я не говорю, что бог есть: я этого не знаю. Но я допускаю, что есть что-то. Не обязательно, что бог — это мужик с бородой или облако. Может, это что-то абстрактное. Главное — не бог, а вера в него. Не важно, есть он или нет. Главное, чтобы человек сам поверил в то, что бог его слышит".

Про мечты.
Кроме того, что начать политическую карьеру, Валера хотел бы слетать в космос: "Но с вестибюляркой у меня плохо. Скорее всего, я там всё просто заблюю, — говорит он: — но с моим образованием я могу попробовать поработать в космической промышленности".
Кроме того, есть три события, которые мечтает посетить Валерий:

• "Чемпионат мира по футболу. С девяти  лет об этом мечтаю, — говорит он. — Это то событие, в котором участвуют лучшие футболисты мира. Я уже купил два билета в Казань и оформил паспорт болельщика. В июне я готовлюсь — похуй на сессию — поехать на матчи Польша-Колумбия и Иран-Испания. Такое бывает один раз в жизни: можно поехать на чемпионаты в других странах, но чтобы он был в твоей стране — это что-то особенное. Попасть на стадион, где 40, 60 или 80 тысяч болельщиков — это такие ощущения! Даже если ты не шаришь в футболе, это оставит большой отпечаток в твоей памяти.
• Опера "Валькирия" Рихарда Вагнера. Во-первых, мне нравится само произведение "Полёт валькирий". Ещё в музыкальной школе нам показывали отрывки из оперы. Хоть она и слишком сложная для восприятия, но, может, я повзрослею и пойму.
• Новогодний концерт Венского филармонического оркестра. Они устраивают его каждый год с 29 декабря. Уже десять лет 1 января где-то в 15.00 я смотрю гала-концерт. Вот там я бы хотел побывать"

Про оперу, современное искусство и музыку.
Любовь к искусству Валере привила бабушка: "С семи лет я постоянно ходил в оперу и на балет, — говорит он. — Это её заслуга: она с детства направляла меня к чему-то высокому, через "не хочу". Сначала мне было сложно понимать классическую музыку, но потом стало нравиться. Я стал разбираться в искусстве. Но балет мне до сих пор не нравится: только "Голубой Дунай" на музыку Штрауса — он такой лёгкий, там даже думать не надо. А "Лебединое озеро" ненавижу: музыка красивая, но не всё остальное. Из оперы мне больше всего нравится "Паяцы".
У Валеры оконченное музыкальное образование. Он играет на саксофоне: "Обычно я играю вне учёбы, летом. Играю для себя. В принципе, можно зарабатывать на этом деньги, но пока в сферах моей жизни превалирует что-то другое. Раньше был сакс. Но о нём я всё равно вспоминаю и играю время от времени", — говорит он. Ещё Валера шесть лет играл в бильярд.
"Искусство — это дело вкуса, — говорит Валера: — У каждого должно быть право на самовыражение. Но искусство важно, потому что это история человечества и мира в целом. А тот, кто забывает историю, обречён на её повторение, если что. Искусство прошлых веков восхищает, потому что тогда всё было сложнее, но композиторы умудрялись писать симфонии, ноктюрны для правой руки, ноктюрны для левой. Гениальные люди были! При том, что жили лет сорок. Сейчас гениальные люди тоже есть. Просто каждая музыка — это продукт своего времени. Тогда было идеальное время для классической музыки, сейчас — для того, что есть сейчас. Но история искусства — это очень важно. Как минимум — для понимания истории мира и для расширения кругозора".