"Чистый город"

Этот блог отчасти задумывался как повод поговорить и познакомиться ближе с тремя людьми, с которыми до этого я только здоровалась. Первой была Русудан, а сегодня я добралась до второго удивительного человека. Когда я говорила с Э. в прошлый раз, она сказала, что хочет скорее снова вернуться ближе к моему дому, и на её глазах выступили слёзы.

Сегодня я, как делаю это обычно раз в пару месяцев, понесла макулатуру в пункт приёма вторсырья, где работает Э. Она довольно легко согласилась ответить на несколько моих вопросов, и скоро я поняла, почему. Небольшая предыстория.
Несколько лет назад мне показалось, что рациональнее сдавать бумагу на переработку, чем выбрасывать её, и я узнала, что буквально под окнами моего дома принимают вторсырьё. Я просто пришла, поставила на весы пакет с черновиками и каким-то картоном, получила свои 3,50 рублей за кило, и решила, что это не сильно меня напрягает, и с тех пор в моей комнате всегда стоит пакет, который по мере заполнения я периодически отношу в пункт приёма компании "Чистый город". Так продолжалось до лета прошлого года. Из окна стала виднеться сначала строительная площадка, а потом — новое невысокое здание непонятного назначения. Синий вагончик пропал. Мне стало некуда относить макулатуру, я позвонила на горячую линию компании, и мне сказали, что в паре остановок от меня есть ещё один пункт приёма вторсырья. Я натянула кеды, скорчила недовольную мину, взяла три накопившихся за это время тяжеленных пакета с бумагой и пошла. Оказалось, это был всё тот же небольшой вагончик, в котором работала та же женщина, что и возле моего дома. Мы разговорились, и оказалось, что администрация города (чтоооо?) претендует на ту стрёмную и невзрачную площадку, которую я вижу из окна своей квартиры, и почему-то очень против того, чтобы пункт сбора вторсырья вместе с Э. стоял на прежнем месте.
В тот день мне было очень тяжело. Во-первых, потому что я почувствовала какую-то ответственность за этот инцидент, во-вторых, потому что тащиться с тяжёлыми пакетами я больше не собиралась, и в-третьих, когда эта женщина говорила, как сильно она скучает по моему району с работящими и уже такими родными ей людьми, она начала плакать.
Я решила, что очень хочу хоть чем-то ей помочь, и через пару звонков узнала, что городская администрация действительно имеет что-то против нахождения одного маленького вагончика на этом месте. Адекватной аргументации я так и не услышала. Конец предыстории.

Так вот, сегодня я снова пришла с пакетом макулатуры и попросила Э. дать мне небольшое интервью. Она сказала: "Знаешь что? Лучше напиши на актуальную тему — зачем тебе мои ответы на какие-то вопросы? Мы же официально стояли на том месте, помогали очищать город. Мне кажется, многим жильцам твоего района стало очень неудобно: они ведь собирают вторичные отходы, а теперь им просто некуда его сдавать, и они выбрасывают его как обычный мусор".
Э. говорит, что знает всех, кто к ней приходит: "Что человек приходит в норковой шубе, что он приходит в обычной куртке — мне без разницы. Люди ко мне приходят разные: и на джипах, и те, у кого нет дома. Один мужчина постоянно приезжает на полностью забитом джипе: привозит бутылки, всякий пластик. Он сам сортирует отходы, просто не выбрасывает всё в общую кучу. Народу всегда приходит по-разному. Человек пятнадцать, двадцать, тридцать в день. Мне все мои интересны, я знаю, как всех зовут, потому что приходят одни и те же. За всё время, которые я работаю, умерло 80 человек из тех, кто приходил ко мне. Я даже знаю, что первым умер человек, который жил на теплотрассе: прорвало трубу, и он просто сварился. Его звали Феликс".
Сама Э. дома тоже сортирует все отходы. Она говорит: "Я работаю на пункте приёма вторсырья уже больше десяти лет. Сто килограмм картона — это несколько деревьев, понимаешь? Если каждая семья будет сортировать отходы так же, как моя, станет гораздо меньше мусора. Все спрашивают, где я работаю, а я говорю, что в "Гринписе"! Только вот они постоянно кричат, бегают, за что-то воюют, а я просто тихо работаю".
Э. не любит людей, которые много говорят: "Мне нравятся люди, которые не болтливы. У тех, кто постоянно говорит, в жизни обычно никогда ни до чего не доходят руки. Меня раздражают нытики: лучше возьми и молча сделай. Ещё я терпеть не могу, когда при мне обсуждают человека: вот только что мы все вместе общались, человек вышел, и началось! В таких случаях я просто говорю: "Закрыли тему. Вам этот человек не нравится, а мне, может, нравится?", — и все замолкают".
Э. говорит, что у неё нет свободного времени: "Со мной живёт мой муж, мама и два замечательных  внука. Какое свободное время может быть у человека, если у него есть семья?", — удивляется она.

У Э. скоро день рождения: через несколько дней ей будет 54. А между тем, недавно она получила высшее образование: 

"Ты знаешь, я просто поставила себе цель: поднять свой социальный статус перед дочками. Я закончила колледж, а институт — три года назад. Мама теперь с высшим образованием", — смеётся она. "Я работала и сдавала экзамены. Там были и совсем молоденькие девчонки после колледжа, и люди постарше. Но самая старая была, конечно, я. Мне было очень интересно! Я изучала всякие маркетинговые ходы, устройство сферы обслуживания..", — вспоминает она. Когда я сказала, что не подумала бы, что люди в таком возрасте решаются получить ещё одно образование, она сказала только: "А почему бы и нет? От возраста мало что зависит: на некоторых людей смотришь и думаешь: "Сколько тебе лет?" Иногда понимаешь, что у некоторых и в 50 мозгов ещё нет".

Э. стала первым человеком, который отказался дать какой-нибудь хороший совет: 

"Хороший совет? Нет, не могу. Совет — это очень личная вещь. Понимаешь, я дам тебе совет со своей точки зрения, а у тебя свой жизненный опыт. Я всем говорю: включайте мозги, и думайте только своей головой. Я могу только предложить какие-то варианты, а советовать ничего не буду. Нет и обязательного универсального опыта в жизни каждого. Каждый человек должен решать сам: хочет рожать — пусть рожает. Не хочет выходить замуж — пусть не выходит". 

Э. сидит в маленьком помещении внутри этого вагончика, которого хватает на одного человека и кошку. Кошку она называет Дочкой: "Она как-то сама ко мне забрела, и вот уже несколько лет живёт прямо тут: я наливаю в пластиковые бутылки горячую воду, накрываю чем-нибудь тёплым, и она на этой батарее всю ночь спит, ждёт, когда я приду утром". Вместе с кошкой она смотрит российские детективные сериалы на маленьком телевизоре. Она говорит: "Мне нравятся российские детективы по телевизору, потому что мне важны хеппи-энды.

"Преступник должен сидеть в тюрьме", — как говорил Жеглов". 

"Горжусь я своими тремя дочерьми. Я просто их люблю: тем, что они у меня именно такие, какие есть. Горжусь тем, что у меня сильная мама", — на этих словах у неё выступили слёзы — "Горжусь тем, что сама я слабая: человек не обязан всё время быть сильным. Ну ты видишь.."
У этой женщины чёткая гражданская позиция: "На выборы я хожу обязательно. И всех своих поднимаю: даже мама — ей восемьдесят шесть — она тоже пойдёт. России нужна жёсткая рука. Страна у нас большая: что хотим — то и творим. Москва где, и Владивосток где (показывает руками). А вообще, конечно, рыба гниёт с головы. Россия — это моя Родина. Я слишком сильно её люблю, в этом плане я немного ненормальная. А за что её не любить: она просто... Моё. Ну сама видишь", — и снова заплакала.
Э. говорит, что у неё есть мечта: "Ох, я бы съездила куда-нибудь в Тайгу, к волкам да медведям, на годик. Чтобы отдохнуть, и чтобы никто меня не трогал. Чтобы вообще никого рядом не было. Ещё хочу много-много денег выиграть. Именно выиграть, а не заработать: не получится. Хочу, чтобы фортуна мне улыбнулась. До сих пор верю в удачу. Ещё верю, что бог есть. И нечистая сила есть".
Тут зашёл какой-то пропитый хохочущий дедок с алюминиевыми банками в пакете, за десять штук Э. дала ему заслуженные пять рублей: "Вот лентяй! Нет, хоть в коробку бы сам положил. Хохочет он, ишь, какой! Хи-хи-хи, да хи-хи-хи... Вот видишь, разные люди приходят. Работа такая. А представляешь, если бы все были одинаковые? Можно было бы с ума от скуки сойти", — улыбается она.
Когда я вспомнила другого мужичка, которого видела в прошлый раз, она как-то забеспокоилась: "Да, Жору давно не видно. Случилось что-то, наверное. Он же один живёт. Просто надеюсь, что его не убили".

А это те надписи, которые я вижу уже, наверное, года четыре. С тех пор, как первый раз принесла бумагу на переработку: