Шах

Шох учится на педиатра, работает охранником в крутом музыкальном рестике, постоянно жуёт что-то несъедобное и спрашивает меня: "Карин, я мужик?". (Не знаю, почему, но) мне кажется, ему было бы приятно почитать что-нибудь про себя.
Итак..
Шах. Он громкий, высокий, тяжело фокусирует внимание на чём-то одном и хорошо ко мне относится. Временами я в этом уверена. Как-то раз он влетел в комнату с ором и раскинутыми руками. Я тоже завизжала. Сначала — потому не ожидала его увидеть, и только потом — потому что вспомнила, что держу кружку с горячим чаем.
В последний раз, когда он вот так залетал ко Владу, то стащил что-то холодное прямо из сковородки, а затем сначала нервно жевал образец стельки из новых кроссовок Владоса, а потом ножом пытался содрать болячку на руке. Ещё он один раз залез в окно, и мы втроём смотрели кино про гангстеров.
У Шаха охуенные жёлтые фары (честно) и патологическая любовь к себе. Ещё у него своя система счисления — в куртках Stone Island. Шах постоянно учит окружающих, как быть крутым. Пару недель назад он давал пацанам уроки пикапа: "Когда ты первый раз приходишь к девушке домой, ты для неё — ангел. Ты должен создать для неё видимость, что ты не ссышь и не срёшь".
У Шаха, кстати, есть мечта: "Вся сила — в бабках, по-любому, я тоже хочу дохера денег", — говорит он, треская чипсы. Временами он напоминает мне хирурга из сериала "Клиника": "Как я хочу реализоваться? Как врач, стопудово! Я хочу голову по-приколу кому-нибудь пересадить, например. Я же фартовый, у меня по-любому получится. Хочу сделать что-нибудь охренительное в плане медицины, чтобы только я один в мире это сделал, и меня все знали. Если не получится у тех, кто сейчас башку пересаживает, я хочу сделать это как-нибудь, причем — без палева, чтобы все такие: "Да ну нахуй! Получилось же у чувака! А он с Чишмов, между прочим!" А я сижу такой, ем чипсы на кухне у Влада, и тут заваливаются иностранные журналисты. И чтобы мне в конце Нобелевскую премию дают, а я такой: "Нээс", и съебался. Хочу что-то такое неповторимое замутить, и никому не рассказывать, как я это сделал, и сидеть на бабках".
В детстве у Равиля тоже была мечта: "Я с детства и прямо до окончания средней школы хотел стать мафиози. И учителям я всегда говорил, что я здесь только чтобы маму не огорчать. Я же реально думал, что они учились в институтах на бандитов или в школу специальную ходили. А ты прикинь, если бы реально в институтах учили бы на бэхе ездить, базарить по понятиям, про зону всякое рассказывали. Хотя не, я всегда говорил — хочу быть мафиозником, только без зоны", — говорит он, немного подумав.
Я спросила у Равиля, кем он видит себя через 20 лет. Крутым хирургом? Он заржал: "Ха, да я буду закрывать вторую ординатуру. Сейчас же можно получить одну специальность, потом вторую, третью: это как алхимия", — и продолжил загадочным голосом: "Типа, камень плюс вода... Ээ, водамень? Короче, я хочу быть травматологом — они крутые, но блин, они все алкаши. Кстати, помню, на практике привезли мужика, который пытался газовой горелкой в лютый мороз разогреть масло в мостах своей тачки. Так у него от волос до паха всё вместе с курткой было перемешано в один спёкшийся кусок. Ему местную анестезию делают, а он стонет: "Я умру?". Травматолог ходит-ходит около него, и на очередном стоне резко поворачивается, наклоняется, и прямо над ухом ему говорит: "В мою смену никто не умирал". Прикинь, как пафосу круто нагнал? Короче, травматологи реально крутые, — весь кипиш на них".
Ещё Шах постоянно шутит шутки про наши скучные семейные вечера, потому что "как мы ещё к дивану не приросли", мою постоянную гипотетическую беременность и просит Влада меня бросить. Такое обычно бывает, когда я отказываюсь достать Равилю что-нибудь из холодильника.
Что мне в нём действительно нравится — так это если у Шаха и есть девиз по жизни или что-то подобное, думаю, это то, что он сказал вчера: "Да что по кайфу, то и делаю".